Теория революции

Давным-давно жил-был человек, которого сегодня мы называем Плутархом (Plutarchos). Этот человек, помимо прочих своих занятий, собирал и записывал мудрые изречения и поучительные истории. Одно из его поучений называется «Связка стрел»: Скилур, у которого было 80 сыновей, предложил им, умирая, связку стрел, чтобы каждый попробовал её сломать. Но все отказались. Тогда он, вынимая стрелы по одной, переломил их все без труда и сказал в поучение, что все они будут сильны, пока стоят заодно, и станут бессильны, как только разрознятся и поссорятся. (Плутарх. Изречения царей и полководцев. Перевод М.Л.Гаспарова).

В переводе с итальянского fascio - пучок, связка, объединение, союз. Кстати, аллегории про «единство» существуют в мифологиях всех народов мира – увы, иногда возникают проблемы, для преодоления которых необходимы согласованные усилия множества людей. Ну, а при отсутствии под рукой связки стрел, метлы или веника, для наглядности «идеи единения», агитаторы частенько демонстрируют сначала руку с растопыренными пальцами, а потом – руку, сжатую в кулак. «Когда мы едины – мы непобедимы!».

Естественный вопрос: где кончается «идея национального единства», и начинается «фашизм»? В чем, собственно, разница? Рискну предположить, что разница здесь такая же, как разница между «отважным разведчиком» и «подлым шпионом».

Почему я, вместо того, чтобы демонстрировать «инстинктивную ненависть к проклятым фашистам» в виде разбрызгивания слюны, зубовного скрежета и закатывания налитых кровью глаз, смею хладнокровно рассуждать о подобных явлениях? Ведь я, как человек «родом из СССР», просто ДОЛЖЕН ненавидеть все, связанное с фашизмом. Не так ли? Увы (или скорее к счастью), не так!

Идеологи «perestroyki» много сделали для того, чтобы убить «инстинктивную», т.е. нерассуждающую, неподдающуюся логическому объяснению любовь советских людей к своей Родине, однако идеологи убили и «инстинктивную ненависть» к бывшим врагам. Да, нас выдернули из тисков идеологических штампов. И теперь ненавидеть мы уже никого и ничто не должны. Даже фашизм. Зато мы можем его изучать. Хотя бы для того, чтобы в борьбе с врагом не повторять чужих ошибок. Впрочем, это не предупреждение. Это, так сказать, повод перейти к сути дела.

Итак, начнем. В нашей стране история возникновения фашизма освещалась довольно скудно и тенденциозно, поэтому для пользы дела не будет лишним рассказать об этом чуть подробнее. Впервые в политическую жизнь термин «фашизм», как обозначение идеологии национального единства, ввел итальянец Бенито Муссолини. Первая мировая война нанесла сильнейший удар по финансовой системе Италии. Внешний долг страны к концу войны составил 19 миллиардов лир. Государственная казна была пуста, а бывшие союзники не позволили Италии пополнить казну за счет репараций и контрибуций.

После отмены военных заказов началось лавинообразное банкротство предприятий. В 1919 году несостоятельными были признаны 500 предприятий, в 1920 - 700, в 1921 - 1800, в 1922 - 3600, в 1923 - 5700. Промышленное производство практически замерло, а непомерные налоги и арендная плата за пользование землей привели к массовому обнищанию крестьянства и, соответственно, к сокращению посевных площадей. Экономический кризис вызвал стремительный рост безработицы, осложненный процессом массовой демобилизации. Если в 1920 году в Италии насчитывалось около 150.000 безработных, то уже к 1922 их стало 407.000. Резко возросла активность организованной преступности, а коррупция чиновников стала всеобщей.

Грабежи магазинов и продовольственных складов отчаявшимися и голодными людьми стали обычным явлением, а в сельской местности начались массовые акты самовольного захвата земли. Пострадавшие предприниматели и землевладельцы, опасаясь расправы, вынуждены были молча терпеть происходящее. Полиция старалась соблюдать нейтралитет и ни во что не вмешиваться – ведь у них тоже семьи. Ни король, ни правительство, ни парламент на ситуацию повлиять не могли – не было ни средств, ни сил, ни народной поддержки. Всем было очевидно, что для выхода из кризиса требуется применение чрезвычайных мер. Послевоенный кризис стал всеобъемлющим – не только экономическим, но и правовым, политическим, культурным, социальным. Правительство ситуацию не контролировало и страна скатывалась к революции и гражданской войне.

К кризисному 1922 году в стране сложились три основные политические силы: коммунисты, социалисты и фашисты. Для преодоления кризисной ситуации коммунисты требовали свержения монархии, ликвидации частной собственности на средства производства, отмены частной собственности на землю, «экспроприацию награбленного» и введение прочих мер согласно марксисткой теории. Социал-демократы предлагали «потуже затянуть пояса» и предлагали себя в качестве посредников в переговорах между рабочими и работодателями, между крестьянами и землевладельцами с тем, чтобы ради преодоления кризиса и в интересах страны стороны могли договориться о взаимных уступках. Фашисты никакой особой программы не выдвигали, а использовали массу популистских лозунгов. Особо подчеркивалась ненависть к «красным» и к «революциям». Муссолини заявлял о себе как о национальной альтернативе коммунизму.

По большому счету, к 1922 году Муссолини ни в какой идеологии не нуждался. Он и без того располагал реальной силой – тысячами боевиков и восторженной поддержкой народа. Откуда взялись боевики и поддержка?

В марте 1919 года в Милане собралась группа демобилизованных солдат и по инициативе Бенито Муссолини, тоже бывшего солдата, создали организацию ветеранов войны - «Союз ветеранов» (Fasci di Combattimento). Первоначально официальные цели и задачи «Союза» были просты, как у всех – организация взаимной помощи в это тяжелое послевоенное время. К слову – по всей Италии подобных организаций были сотни. Это нормально - в атмосфере хаоса всегда происходит стихийный процесс самоорганизации масс. Но поскольку итальянский народ, перепуганный происходящим в России, не хотел никаких революций и никаких гражданских войн, Муссолини в качестве приоритетных задач «Союза ветеранов» провозгласил уже ПОЛИТИЧЕСКУЮ программу - «борьбу с чумой коммунизма».
«…если в Италии социалистическая партия придет к власти, итальянцами будут управлять из Московского Кремля и они должны будут подчиняться указаниям его величества Ленина Первого».

Справка: если кого-то смущает смешение понятий «коммунизм» и «социализм», то для простоты можно считать коммунистов крайне левым крылом социалистического движения. В Италии компартия появилась только в январе 1921 г. после раскола ИСП (Итальянской Социалистической Партии). Путаница в понятиях – обычное дело. В России, например, РСДРП (Российская социал-демократическая рабочая партия), существовавшая с 1898 года, с весны 1917 стала называться РСДРП(б). «б» – это «большевики», и это «б» означало, что социал-демократическое рабочее движение (как и коммунистическое) может быть разным. Даже враждебным друг другу. 1917 - РСДРП(б), 1918 - РКП(б), 1925 - ВКП(б), и только в 1952 году партия стала «небольшевистской» - КПСС. Да, не только социализм, но и коммунизм может быть разным. «Марксизм» - это одно. «сталинизм» - это другое, «троцкизм» - это третье. «Фашизм» - это вообще непонятно что. Кстати, печально известная партия, созданная в 1920 году в Германии, называлась «национал-социалистической рабочей партией Германии», а вовсе не «фашистской».

А партия Муссолини называлась скромно - «Аванти», что в переводе с итальянского означает «Вперед». Муссолини не хотел плодить социалистических иллюзий: «По окончании войны в 1919 году социализм, как доктрина, был мертв. Он существовал лишь в форме ненависти и единственное, что он мог, особенно в Италии, это отомстить тем, кто в свое время желал войны и кто теперь «должен был» эту вину «искупить».

Да, Муссолини 10 лет (1904 – 1914) был убежденным социалистом, но в 1919-м он предпочел стать консерватором – он заявил о необходимости сохранении «главных столпов государства – монархии, церкви и армии». Популизм? Возможно. Но этот «популизм» произвел благоприятное впечатление не только на «простой народ», но и на офицерский корпус, на предпринимательские круги и на аристократию. В итоге Муссолини получил пусть небольшую, но стабильную финансовую поддержку.

Теперь Муссолини мог позволить себе создание оперативных «летучих отрядов», гвардейцев (Squadra). Структура «Союза ветеранов» была разделена на активные элементы «principii», и «triari» – территориальные подразделения. «Triari», ветераны, проживающие в одном квартале или в соседних домах, решали задачи «первого уровня» - они по-прежнему патрулировали улицы в ночное время, оперативно реагировали на призывы соседей о помощи при нападении преступников, организовывали «в складчину» закупки продовольствия и товаров по оптовым ценам или непосредственно у производителя, т.е. занимались «бытом». А вот гвардейцы-чернорубашечники решали задачи совсем другого уровня – они стали играть решающую роль в урегулировании конфликтов между наемными работниками и работодателями.

Забастовки того времени носили постоянный и массовый характер, а лидеры профсоюзов довольно часто предъявляли работодателям необоснованно высокие претензии – смотри, мол, хозяин, революция на подходе. Мол, будешь упрямиться – можешь вообще всё потерять. Доходило даже до захвата предприятий. Подобного рода шантаж обычно приводил к полному разорению. С другой стороны, были хозяева, претензии к которым предъявлялись вполне обоснованные и выполнимые. С просьбами о посредничестве в урегулировании конфликта обращались и хозяева, и профсоюзные лидеры. Почему обращались именно к фашистам, а не к, например, бандитам? Просто потому, что фашисты в своих решениях руководствовались не интересами той или иной стороны, а интересами национальной экономики – предприятие ДОЛЖНО работать. Точка. И эта позиция, несмотря на разногласия, воспринималась «позицией справедливости», хотя, конечно, фашисты могли, не мудрствуя лукаво, переломать руки-ноги упрямому профсоюзному лидеру или упрямому хозяину.

Не менее активно действовали фашисты в сельской местности. С одной стороны, «донам» было сделано предложение, «от которого невозможно отказаться» - мол, времена сейчас тяжелые, кризисные, и крестьяне просто не в состоянии платить запрашиваемы вами суммы. Нет, крестьяне не отказываются платить, но они просят снижения платы и отсрочки платежей. С другой стороны, боевики организации гарантировали «донам», что они не допустят самовольного захвата их земель. По существу, у большинства аристократов-латифундистов выбора не было.

Посреди послевоенного хаоса и анархии фашисты, заняв место несостоятельного правительства, установили порядок – примитивный, насильственный, часто жестокий, но скорый и зримый. Агитаторов, призывавших к революции и гражданской войне, просто-напросто били. Били воров, грабителей, вымогателей-чиновников. Такая решительность фашистов кого-то коробила, кого-то восхищала, полиция же держалась по отношению к фашистам подчеркнуто равнодушно и в эксцессы не вмешивалась.

Но почему именно Бенито Муссолини стал лидером движения национального единства и согласия? Если отбросить фактор «бешеной работоспособности», о которой ходили легенды, Муссолини, во-первых, имел приличный (с 1903 года) довоенный опыт политической и организаторской деятельности (в 1913 году он был даже избран членом муниципального совета Милана). Во-вторых, Муссолини хотя и не был выдающимся теоретиком, зато он, понимая значение и смысл политического компромисса, проявил себя блестящим тактиком. И, в-третьих, Муссолини одним из первых оценил значение средств массовой информации в деле формирования и управления общественным мнением в области политики: «Слова имеют огромную колдовскую силу» (с).

На фоне множества полубандитских организаций бывших фронтовиков, - «ардити» (смельчаков), - способных только обвинять и громить, «Союз ветеранов» Муссолини, имевший собственную газету «Il Popolo d’ltalia» (Народ Италии), пусть небольшое, но стабильное финансирование и пусть не выдающуюся, но вполне понятную для народа политическую программу… в общем, и «Союз ветеранов», и её лидер выглядели на сером фоне вполне прилично, и уже в октябре 1919 года партия участвует в парламентских выборах. Блестящий тактический ход. Разумеется, Муссолини, считавший парламентаризм «бубонной чумой, которую следует истребить» и публично говоривший «…у нас нет никаких твердо установленных принципов, у нас нет ничего, потому что мы – не религия, а лишь движение. Мы – не партия, мы – здоровое тело нации», вовсе не рассчитывал на победу.

Зато эта PR-акция позволила (как Муссолини и рассчитывал) заявить о движении как о конструктивной оппозиционной партии. В партию хлынул поток людей и денег. Партия становится реальной силой и уже на выборах в мае 1921 года депутаты от партии проходят в парламент. 35 депутатов – это, конечно, очень немного (социалисты, например, получили 122 мандата), но теперь руководство партии получило доступ к важнейшей информации напрямую. Из, так сказать, «первых рук».

В правительстве страны происходит переоценка роли «фашистов». Если раньше правительство оказывало им негласное содействие, рассчитывая с помощью «неформалов» ограничить (а лучше – вообще уничтожить) коммунистическое движение, рассчитывая чужими руками решить проблему преступности, анархии и социальных конфликтов (чтобы потом, естественно, этих «неформалов» разогнать), то после выборов 1921 года правительство всерьез забеспокоилось – влияние фашистов росло столь быстро, что речь уже шла о возможности полного перехода государственной власти в руки этих самых бывших «неформалов». Опасность перехода власти была особенно велика в условиях непрекращающегося экономического и политического кризиса. Правительство попыталось предотвратить политический переворот, но опоздало.

Под угрозой применения решительных мер со стороны правительства руководство партии (в лице И.Бальбо, Э. де Боно, Ч.Векки и генерального секретаря партии М.Бъянки) принимает решение о подготовке переворота. 17 октября 1922 года начальник службы армейской безопасности докладывал: «Муссолини настолько уверен в том, что он является хозяином положения, что предвидит (планирует) даже первые шаги своего правительства. Кажется, он намеревается совершить переворот от 4 до 11 ноября».

Но переворот произошел 28 октября 1922 года. Собственно, происходящие события, названные инициаторами «Marcia su Roma», трудно назвать «переворотом» - колонны марширующих демонстрантов были столь многочисленны и организованы, что в этот же день Муссолини было предложено войти в состав коалиционного правительства А.Саландры. Однако руководители партии приняли решение отказаться от данного предложения, и тогда король Виктор-Эммануил III объявляет, что Муссолини поручается формирование нового правительства в качестве премьер-министра.

Принципы легитимности новой власти были соблюдены, что было очень важно для консервативно настроенной большей части населения. Королю не оставалось ничего другого, как узаконить надвигающийся захват власти «партией нового типа» тем более, что с последней были связаны большие надежды на политическую, экономическую и социальную стабилизацию в стране. Итальянский король учел опыт русской революции. Король Виктор-Эммануил III, в отличие от своего российского коллеги, не был безответственным и самолюбивым идиотом.

Тут, однако, нужно отметить, руководство партии (в отличие от самого Муссолини) еще не было готово к тому, чтобы взять на себя всю полноту ответственности за судьбу страны. Поэтому первое правительство Муссолини не было однопартийным – фашисты решились взять только 4 министерских портфеля. Проводить реформы, не имея большинства в парламенте… мягко говоря, самоубийство.

Для тех, кто слабо ориентируется в политике, поясню: в системе государственного управления существуют две ветви власти - законодательная ветвь и исполнительная ветвь власти.

Законодательная ветвь власти (парламент) считается механизмом выражения воли народа и предназначена для выработки таких решений (публикуемых в виде законов и правил), которые устраивали бы большинство населения страны и все социальные слои общества. Если законодатели ответственны и адекватны текущей ситуации, то социальных конфликтов, способных перерасти в вооруженное противостояние, не возникает. Кроме того, важнейшей функцией парламента является определение направлений деятельности Правительства страны (исполнительной ветви власти). И если начать выяснять, которая из ветвей власти «главнее», то приходится признать, что «главнее» именно законодательная.

Так что Муссолини угодил в ловушку. Не имея возможности влиять на парламент из-за малочисленности «своих» депутатов и не имея возможности действовать вопреки воле парламента, он был обречен на бездействие. А бездействуя, Муссолини превращался в глазах людей в очередного «картонного» премьера. В очередного крикуна, дорвавшегося до власти ради власти. И Муссолини идет ва-банк - в ноябре 1922 года он обращается к парламенту с просьбой (по сути, с ультиматумом) предоставить ему на один год неограниченные, фактически диктаторские полномочия. И эта просьба удовлетворяется подавляющим большинством голосов. Откуда такое необычное для парламентариев единодушие?

Муссолини просто не оставил им выбора – либо парламентарии поддержит его программу, либо они будут объявлены саботажниками, получающими наслаждение от страданий народа. В конфликт между ветвями власти Муссолини готов был вовлечь массы, а что такое народ в качестве арбитра парламентариям объяснять было не нужно. Так что они с чистой совестью переложили ответственность за судьбу страны на широкие плечи Вождя – если результаты его деятельности будут положительными, то в этом будет и их заслуга, а если все пойдет наперекосяк… ну что же, тогда с Вождя спросится по полной программе.

Что такое «диктатура»? Это сосредоточение законодательной и исполнительной власти в одних руках в условиях чрезвычайной ситуации. Традиция института диктаторов уходит в глубь веков и основывается на так называемом «чрезвычайном праве». Диктатор (от dicto - диктую, предписываю) - должностное лицо в Древнем Риме. Диктатор принадлежал к высшим магистратам (magistratus maiores), к которым относились также консулы (consules) и преторы (praetores). Диктатор назначался консулами по согласованию с сенатом в чрезвычайных ситуациях (при стихийных бедствиях, эпидемиях, при угрозе наступления голода вследствии неурожая, внутренних неурядицах, военной опасности и т. д.), когда признавалось необходимым для преодоления бедствия сосредоточить всю полноту власти в руках одного лица. В исключительных случаях (по свидетельству Тита Ливия), диктатор мог назначаться и непосредственно народным собранием.

Как правило, диктатор назначался на определенный срок и для выполнения только одной, конкретной миссии, и тогда к титулу диктатора прибавлялась причина его избрания (например, Dictator rei gerundae causa - диктатор для ведения войны). Но история знает множество случаев, когда диктатор назначался без ограничения срока полномочий, и тогда титул звучал как Dictator perpetuus. Следует добавить, что полномочия вручались человеку под его личную ответственность, которая могла наступить после завершения диктатором своей миссии.

Диктатор Римской империи наделялся чрезвычайным правом распоряжаться государственной казной, вводить или отменять налоги, назначать и смещать военачальников, собирать ополчение, привлекать людей к общественным работам, получал право на конфискации и реквизиции, право карать и миловать по своему усмотрению. Се ля ви: чрезвычайная ситуация – чрезвычайные меры. Диктатор действовал опираясь, как правило, на институт доверенных лиц – комиссаров (комиссар – от comissio, поручение).

Да уж… снова поймал себя на мысли, что читатель может обвинить меня в «пережевывании общеизвестного». Действительно, практика вручения чрезвычайных полномочий для преодоления чрезвычайных ситуаций существовала ещё при древне-греческих демократиях (правда, должностное лицо у греков называлось не «диктатор», а «тиран»). Действительно, из истории известно, что передача власти «чрезвычайному должностному лицу» не всегда проходила мирно (как известно, официальные «представители интересов и воли народа» далеко не всегда адекватно выражают эти самые интересы и волю, и иногда им для «просветления ума» требуется хороший… гм… стимул), и что в критических ситуациях, при невозможности разрешения противоречий политическим путем, сторонники решительных и энергичных мер обращались за поддержкой непосредственно к народу. Демагог (от греческого demos - народ и ago – веду, буквально – народный вождь), обозначение в Древней Греции позиции руководителя политической группировки, опирающейся в своей деятельности на непосредственную поддержку народа.

Кризис, кстати, (от греч. krisis - решение, поворотный пункт, исход) – в русском языке означает: переломный момент, тяжёлое переходное состояние, обострение, опасное неустойчивое положение.

«Пережевывание общеизвестного»… возможно, так оно и есть… весь вопрос в том, что считать «общеизвестным». Школьные учебники, например, объясняют, что «фашизм» - это изуверский и человеконенавистнический режим, «диктатор» - это психически больной человек, патологически жаждущий власти и добивающийся её любыми способами, а «демагогия» - высокопарные рассуждения, прикрывающие какие-либо корыстные цели.

К сожалению, современные программы массового образования давно отошли от так называемого «принципа Паскаля»: знать, чтобы понимать, понимать, чтобы предвидеть, предвидеть, чтобы управлять. Знания ценны не сами по себе (с этой точки зрения «самым умным» является компьютер, забитый базами данных, справочниками и энциклопедиями), знания ценны постольку, поскольку они помогают человеку построить «адекватную картину мира» (понимание). А без понимания… ну, это всё равно, что бродить по тайге без карты и компаса… да ещё в темноте. В такой ситуации о том, чтобы влиять на окружающий мир вообще речи быть не может – лишь бы выжить… как-нибудь.

Впрочем, продолжим… итак, Муссолини получил диктаторские полномочия и немедленно предпринял ряд мер, направленных на стабилизацию положения страны: был введен восьмичасовой рабочий день, но запрещены забастовки, резко сокращены расходы на содержание правительства, проведена «чистка» коррупционеров, налажена работа почты и железных дорог (из убыточных они через год превратились в доходные). За 10 лет в Италии были построены 8 тысяч километров автомобильных дорог (в их числе - первая в Европе автомагистраль высшего класса) и 400 новых мостов. Были реконструированы основные железнодорожные магистрали и введены в действие 600 телефонных станций, что обеспечило связь между всеми городами и поселками страны.

Осваивались заброшенные земли, осушались болота под Римом. Был сооружен колоссальный акведук для подачи воды в засушливую Апулию. Были запущены программы орошения полей в засушливых районах, программы лесовосстановительных работ, государственного кредитования фермерских хозяйств и в итоге сбор зерновых в стране вырос вдвое. Страна впервые полностью удовлетворила потребности в хлебе и избавилась от продовольственной зависимости.

Впечатляющие успехи были достигнуты в научно-технической области. Благодаря государственной поддержке в виде госзаказов, прямых инвестиций или национализации, полукустарные мастерские по изготовлению примитивных автомобилей, судов и самолетов превращались в мощные индустриальные центры, а частные конструкторские бюро из нескольких человек – в научно-производственные объединения. История развития авиационной промышленности Италии того периода вообще заслуживает отдельного разговора – сам факт, что именно в Италии появился генерал Дуэ и его доктрина о решающей роли авиации в современной войне говорит о многом. И хотя в двадцатые годы к авиации проявлялся повышенный интерес во многих странах, именно Италия уже к 1931 году располагала 800 современными для той поры боевыми самолетами, превосходя по их числу любую из европейских стран. Передовые позиции занимала и гражданская авиация. Дело, разумеется, не в количестве самолетов на душу населения. Дело в уровне научно-технического и производственного потенциала (в первую очередь речь идет кадрах), который позволял решать самые сложные задачи – от создания уникальных, «рекордных» самолетов, автомобилей и судов, до организации массового производства товаров широкого потребления. Вообще же, развитие военно-промышленного комплекса «потянуло» за собой развитие энергетики, машиностроения и станкостроения, двигателе- и приборостроения, топливной, горнодобывающей, цементной, химической, электротехнической и других отраслей экономики. Менее чем за 10 лет в стране, прежде почти исключительно аграрной, был заложен фундамент индустриальной экономики. Впервые бюджет оказался профицитным, несмотря на резко возросшие расходы, особенно на военные нужды и социальные мероприятия.

А в области социальной защиты населения произошли поистине революционные перемены. Объявив духовное и физическое здоровье нации высшей ценностью, Муссолини пошел на беспрецедентные по тем временам меры: была создана организация клубного типа «Дополаворо» («После работы»), которая стала заниматься организацией досуга, организацией спортивных, оздоровительных и культурных мероприятий. «Простым итальянцам» предоставлялись многочисленные льготы, скидки на билеты в театры и кино, возможность покупки в специализированных магазинах продовольствия и товаров ширпотреба по сниженным ценам, помощь в организации летнего отдыха, туризма и экскурсий, нуждающиеся могли получить денежную ссуду и материальную помощь. В конце концов, рабочие, крестьяне и мелкие служащие могли просто провести вечер, найти тепло и уют, когда на дворе холодно, сыграть в карты, выпить рюмку вина, задушевно поболтать и немного расслабиться. Низовые ячейки «Дополаворо» можно было обнаружить даже в самых захолустных уголках Италии. Членами «Дополаворо» стали миллионы итальянцев.

Во всех школах была введена единая национальная учебная программа, в том числе, введены обязательные занятия по физической культуре. Спорт вообще стал доступен миллионам итальянцев. В стране было построено большое количество открытых и крытых стадионов, бассейнов и спортплощадок. Модными и повсеместными стали массовые гимнастические упражнения, и в итоге Италия скоро стала одной из ведущих стран в мировом спорте.

«Всем детям, состоявшим в молодежных фашистских организациях (детская организация «Баллила», подростковая – «Авангард», молодежная – «Молодые фашисты» - Б.С.), ежегодно предоставлялся бесплатный (за счет государства – Б.С.) месячный летний отдых. Врач обследовал каждого ребенка и решал, что будет лучше для его здоровья: горный воздух или морские купания. После этого ребенка отправляли в оздоровительный центр (их в стране было построено свыше 1700 – Б.С.). Для детей это был месяц счастья, который они с нежной тоской вспоминали и через 60, и через 70 лет. Ничего подобного для детей до прихода к власти Муссолини не делалось. Детские оздоровительные лагери перестали действовать после его падения и смерти. В послевоенной Италии никто не позаботился сохранить их». Историк Дж.Ридли «Муссолини».

Корреспондент «МК» Мария Лямина, посетившая заботливо охраняемый музей Муссолини, пишет: «Несмотря на противоречивое отношение к дуче и его политике, нельзя не признать, что Муссолини сделал для своей страны много полезного. Любой итальянец расскажет вам, что именно благодаря Муссолини в Италии были впервые приняты декреты, по которым начали выплачивать пособия по беременности и материнству, безработице, инвалидности и старости, появились медицинские страховки и материальная поддержка многодетным семьям».

Чего стоит только факт, что многодетным матерям вручались государственные награды, а полицейские обязаны были отдавать честь беременным женщинам. Впрочем, мужчинам, главам многодетных семей, также были установлены преимущества как при приеме на работу, так и в продвижении по службе. Государственная программа поощрения рождаемости, охраны материнства и детства позволила решить демографическую проблему не только количественно, но и, скажем так, качественно. На совершенно другом, невиданном ранее уровне, чему способствовали другие меры социальной защиты - борьба с туберкулезом, раздача пищи нуждающимся, бесплатная медицинская помощь многодетным семьям и т.д. Наверное, впервые в истории Италии в стране не стало детей, умирающих от голода.

Тут, однако, нужно отметить, что все эти изменения в социальной жизни Италии произошли не за счет ограбления богатых и не за счет введения режима военного положения. В книге Дж. Ридли «Муссолини» подчеркивается: «Если говорить о большинстве итальянцев, то фашизм не слишком вмешивался в их повседневную жизнь. Молодые люди должны были отбывать обязательную военную службу и в мирное время, но это же относилось ко многим странам Европы... Дамы и господа из высшего римского общества продолжали проводить время на балах и в ночных клубах, посещать театральные премьеры и роскошные отели в горах, занимаясь зимними видами спорта, а на побережье - отдыхали и играли в вошедший в моду гольф. Небогатый средний класс и фабричные рабочие могли по разумным ценам покупать в лавках и на рынках еду и некоторые деликатесы, пообедать или поужинать в популярных ресторанах, а вечером сходить в кино...»

Не вмешивалось фашистское правительство и в деятельность интеллигенции. Итальянские кинокомпании выпускали прекрасные фильмы, но каждому кинотеатру было вменено в обязанность показ официальных выпусков новостей. Правительство контролировало прессу, купив контрольный пакет акций в большинстве национальных и местных газет, но независимые газеты могли выходить свободно, а их редакторы - выражать собственную точку зрения и даже критиковать некоторые аспекты государственной политики. К различиям во мнениях в вопросах искусства, литературы и науки правительство относилось, можно сказать, равнодушно. Хотя, разумеется, откровенно социалистическая или коммунистическая пропаганда пресекалась жестко и безоговорочно. Кстати, за годы диктатуры (за 20 лет) к тюремному заключению были приговорены 4675 антифашистов, из них - 4030 членов компартии Италии. Около 10 тысяч человек, уличенных в антифашистской деятельности, были решением Трибунала сосланы на острова под надзор полиции. Ссыльным для проживания предоставлялись коттеджи, они имели возможность переписываться с родными и близкими и даже выезжать в отпуск «по семейным обстоятельствам». Ссыльных не принуждали к труду, выплачивая им (как и их семьям) небольшое денежное довольствие и не препятствовали работать и зарабатывать на местных предприятиях. Единственное, что вменялось ссыльным в обязанность - это два раза в день являться на перекличку. Впрочем, «фашистский террор» развернулся только после четвертого покушения на жизнь Муссолини в ноябре 1926 года. Террор… с 1926 по 1932 год Особые Трибуналы вынесли «политическим преступникам» всего 7 смертных приговоров!

Хотя, конечно, к политическим репрессиям можно отнести насильственное кормление оппозиционеров касторкой с последующим освобождением при большом скоплении народа, что весьма подрывало авторитет оппозиционера. Мол, посмотрите, люди, сколько в этом человеке дерьма! Когда Муссолини спросили, почему в Италии не расстреливают на месте «врагов народа», воров, проституток, бродяг и т.д., он ответил: «Мы не в России». Наверное, поэтому за все годы правления Муссолини так и не удалось подавить оппозицию. Думаю, он и не ставил перед собой такой задачи.

Достижения политического режима Муссолини особенно ярко стали выглядеть на фоне «Великой депрессии», в которую погрузились США и другие индустриальные страны мира в 1929 году. Италии же мировая депрессия практически не коснулась. Стоит ли удивляться тому, что для миллионов итальянцев период правления Муссолини до второй мировой войны остается самой светлой эпохой в истории их страны? Главным условием успеха была поддержка, которую оказывал ему трудовой народ Италии. По всей стране рабочие добровольно работали сверхурочно и без оплаты. Дуче (по-итальянски означает «дюк» или «герцог», так стали звать в народе Муссолини после того, как он отказался принять титул герцога из рук короля) получал ежедневно тысячи писем с предложением помощи от простых людей.

Опыт Италии по преодолению экономического и политического кризиса изучался во всех индустриально развитых странах мира и очень многими политическими деятелями признавался весьма и весьма полезным. Любопытствующим будет интересна антология «Фашизм» английского историка Роджера Гриффина (Roger Griffin. «Fascism». Oxford, New York: Oxford University Press, 1995). В антологии представлены различные виды фашизма. Описан не только итальянский и германский, но и фашизм в США, Великобритании, Ирландии, Испании, Португалии, Франции, Бельгии, Норвегии, Финляндии, Эстонии, Латвии, Румынии, Венгрии, Южной Африке, Чили, Бразилии и Японии. Единственное, что стоит посоветовать читателю антологии – это не путать «фашизм» и «нацизм», как это иногда получается у автора.

По сути, все достижения в экономике и в социальной жизни Италии состоялись лишь благодаря "фашисткому режиму" Муссолини. Как могло случиться, что термин «фашизм» стал синонимом бесчеловечности и ужаса? Хотя, конечно, стоило бы вопрос поставить по-другому – чьи интересы (очевидно, очень серьезные) были нарушены великим Дуче? Кто до сих пор не может успокоиться?